11 ноября 2022
Евгений Герасимов, руководитель мастерской «Евгений Герасимов и партнеры», поделился мыслями о профессии архитектора и обо всем, что ей сопутствует. Архитектурная мастерская работает с 1991, и с тех пор было реализовано множество замыслов. Профессионализм коллектива, ответственное и творческое отношение к работе позволяют сотрудникам мастерской успешно разрабатывать проекты общественных и правительственных зданий, офисных центров, жилых домов. В творческих достижениях – отели, музеи, театры, успешно осуществленные реконструкции и реставрации памятников архитектуры.
PoShtukaturke: Что для вас значит понятие «современная архитектура»?
Е. Г.: Уверен, что это – сложное понятие, нуждающееся в многогранном определении. Все, созданное на планете архитекторами нашего времени и есть современное искусство. Это не единый стиль – их множество, потому что города и здания строят творческие люди, они разные, каждый талантлив по-своему, чутко улавливает модные тенденции, новые веяния и требования времени. Ну, а в целом современная архитектура – это исторический период, умноженный на талант проектировщика и некоторые национальные или государственные особенности.
P.: Может быть, есть архитектурные стили, которые наиболее интересны для вас лично, для мастерской?
Е. Г.: Наши творческие наработки наглядно демонстрируют, что невозможно ограничивать свою деятельность одним-единственным стилем, если работать над разными по назначению, масштабам, оформлению проектами. Мы придерживаемся традиционного стиля, обращаемся к модернизму. Но говоря о традициях в архитектуре, нужно учитывать, что в современных условиях – это не слепое копирование устоявшихся приемов, а их переосмысление, трансформирование в оригинальные формы.
В мастерской используются приемы древнегреческих архитекторов, ордерной системы, кирпичного стиля, направления «а ля рус» и других оригинальных направлений. Но, пропуская сквозь призму своего восприятия, каждый автор создает нечто новое и уникальное. По образному выражению А. Блока, все, что создается в искусстве, не бывает не новым. Произведения можно разделить на созданные по архитектуре ушедших эпох и разработанные в альтернативном поиске. Их можно отнести не столько к модернизму, сколько к успешным поискам оригинального и нового решения.
Например, жилое здание на ул. Победы создано в результате восприятия и переработки облика целого района, а коворкинг на Аптекарской – неприкрытый модернизм и одновременно поиск новой концепции новых типов общественных зданий. Мы, с полным на то основанием, можем говорить о проектировании городов, как реализации своего архитекторского призвания.
P.: Есть зодчие, на которых надо равняться, в том числе современные?
Е. Г.: Разумеется, раз уж мы признаем своим приоритетным направлением традиционную архитектуру, обойтись без ориентиров в творчестве невозможно. Среди тех, чье творчество нам импонирует и служит источником вдохновения:
- архитекторы из Великобритании – П. Барбер, Н. МакЛохлин;
- российские современники – С. Чобан и С. Скуратов;
- великие мастера, работавшие в Санкт-Петербурге в разные исторические эпохи – от Растрелли до выдающихся советских мастеров Л. Гурьевой и Е. Левинсона.
У нас большой список эталонов и приоритетов, отсюда высота планки мастерства, которой нужно достигнуть. Слепое копирование – это плагиат, а вот переосмысление и перерабатывание, чтобы создать достойные образцы – это и есть настоящее творчество. У великих есть чему поучиться – например, точности компонентов, прозрачности методов, оригинальности спроектированных зданий.
P.: У вас и вашей команды огромный опыт. Можете ли сказать о себе, что вы — уже мастер, профессионал?
Е. Г.: Прошло уже 40 лет, как я закончил Ленинградский ИСИ и с того момента вся жизнь посвящена выбранной профессии. Без должного уровня профессионализма я бы не создал собственную архитектурную мастерскую и вместе со своей командой реализовал несколько десятков самых разных проектов. Профессионал – вне всякого сомнения, хотя и не берусь утверждать, какого уровня. Это можно решить, изучив предварительные итоги деятельности. Но называть себя мастером мне сложно – впереди еще есть ступеньки, по которым можно подняться в стремлении увеличить свое мастерство.
P.: Но чему-то все равно приходится учиться?
Е. Г.: Процесс поиска решения в архитектуре бесконечен. Он длится до тех пор, пока архитектор востребован, и в его работе нуждаются. Умений и знаний не бывает много. Некоторые из них приходят с профессиональной деятельностью, есть и такие, что можно получить путем наблюдения, изучения, созерцания, нетривиального осмысления и восприятия.
Останавливаться на достигнутом, штамповать удачные ранее приемы – это утрата профессионализма.
Поэтому приходится обращаться к творчеству великих мастеров прошлого, современных, выдающихся представителей профессии, находиться в вечном поиске. Без этого невозможно ни адекватное решение поставленных задач, ни ясность мышления и качество рисования, ни успех в создании уникальных или хотя бы нетривиальных работ, за которым приходит перманентная востребованность у заказчиков.
P.: Я имел в виду, в том числе, освоение новых приемов работы, например, 3D-моделирования…
Е. Г.: У современного архитектора больше инструментов, чем, например, у Кваренги, основными приспособлениями которого были тушь, краски и кисточки. Однако он строил параллельно 20 зданий, и дело было не столько в скорости проектирования, сколько в полете фантазии. Мы давно работаем с 3D-моделированием, компьютерами, программой Revit, однако они ничего за нас не придумывают: на это способна только фантазия человека, одаренного в определенной области.
Это как с поваром, работающим на кухне – раньше была печь и угли, а сейчас – современное оборудование, но хорошему кулинару нужны знания, опыт, вдохновение, мастерство и фантазия, сноровка – иначе у него не получится кулинарного шедевра, а будет только унылая копия рецепта.
P.: Вы издаете книги, альбомы, организуете выставки. Чем вам интересна такая сфера?
Е. Г.: Ощущаю неодолимое желание, необходимость в этом, есть множество интересных фактов, судеб, малоизвестных архитектурных шедевров, накоплен огромный опыт, который слабо реализуется. Наши монографии об архитекторах А. Лишневском, Д. Крыжановском и Б. Костыгове – первые книги, из которых можно узнать о неимоверно интересных личностях с удивительной жизнью и поразительным творчеством.
Миллионы людей знают заметные объекты, громкие имена, но, если говорить о Петербурге, то есть люди, которые тоже заслуживают широкой известности. Потому что построили намного больше, и их произведения тоже любят, но ничего не знают о том, кто их спроектировал. Наша задача – отдать им дань заслуженного уважения, вернуть имена из пучины забвения, дать оценку их вклада в великолепный облик Северной столицы.
Изданием великолепных альбомов занимается благотворительный фонд DICTUM FACTUM, основанный мной и моей супругой. Мы выпустили несколько книг из задуманной серии, намерены ее продолжить. В каждой книге есть архивные материалы, зрелищные и профессиональные фотографии, выполненные с использованием современных технологий (например, с квадрокоптеров). Из опубликованных рисунков и чертежей 9/10 опубликовано впервые, они стали доступны, перестали бесследно исчезать в архивах. Мне кажется, это – самый интересный аспект деятельности нашего фонда DICTUM FACTUM.
P.: В Петербурге есть Союз архитекторов, но вы выступили одним из организаторов Объединения архитектурных мастерских, которое к тому же инициировало биеннале «Архитектура Петербурга». Зачем это архитектору?
Е. Г.: Петербургский Союз архитекторов – это некое подобие объединения по профессиональной принадлежности, в котором ¾ членов – заслуженные люди пенсионного возраста. Сейчас созданием проектов занимаются специальные компании, ОАМ (Объединение архитектурных мастерских) – это союз юридических лиц, а не отдельных людей, пусть даже самых заслуженных. Чтобы было еще понятнее, сравним с футболом: Союз архитекторов объединяет игроков, а ОАМ – целые клубы, в которых участников много.
Мы не ставили задачу создания противовеса Союзу, Ассоциация призвана ему помогать, и мы работаем над этой задачей. До 1940 в Петербурге выходил «Архитектурный ежегодник». В настоящее время он возрожден, выпущен уже 20-й том. В 2021 биеннале отменили из-за пандемии, но мы намерены его проводить, как и ранее, раз в 2 года. Жесткая ротация в Ассоциации и доверие, которое оказали мне мои коллеги, сделали меня председателем на два года, 2022 и 2023.
P.: Например, что будет обсуждаться на круглых столах?
Е. Г.: Это – не единственная составляющая культурной программы, ее деловой части. Мы намерены обсудить и найти разрешение проблемы совмещения комфорта и эстетики в новой петербургской архитектуре. Город должен развиваться и в современном направлении, но при этом не утрачивать заложенный в нем предшественниками культурный код. На основании выставки лучших проектов, будут обсуждения архитектурного образования, реставраций и реконструкций исторических зданий новостроек и центральной части города, ландшафта и синтеза искусств.
Биеннале – масштабное, с участием сотни экспертов и представлением более 60 проектов.
P.: Ваша команда работает и в Петербурге, и в Москве. Есть ли разница в проектировании объектов в двух столицах?
Е. Г.: Она очевидна, потому что две российские столицы – это два совершенно разных города. Москва – это бесконечное сочетание отдельных зданий с главенствующими объектами. Петербург – это четко сформированное пространство, построенное от площади к площади, три главные магистрали (известные, как «Нептунов трезубец»), уходящие от Адмиралтейства.
Поэтому и подходы к проектированию разные. В столичном мегаполисе имеет значение дом, а в СПб – композиция, которую нельзя нарушать, можно только сохранить идеальный ансамбль и восполнить недостающие части.
P.: Есть немало желающих перетрясти центр Петербурга…
Е. Г.: Уверен, что в этом нет необходимости, и это – невыполнимая задача. Ее не смогли реализовать даже большевики, у которых были воля и возможности админресурса. Без воли императора не удалось бы превратить Адмиралтейский луг в Дворцовую площадь. Петербург не единственный пример административной инициативы – есть египетские пирамиды и другие города мира, на которые можно ссылаться.
В каких еще регионах приходилось работать? Какие работы больше всего запомнились?
У нас большой опыт и он показывает, что только в Петербурге и в Москве можно строить заметные проекты. В регионах нет девелоперов, готовых заниматься оригинальными вещами. К тому же, в провинции нет ни адекватной оплаты, ни архитектурного интереса, ни вызова, на который хочется ответить.
P.: Вы работаете со всеми девелоперами или есть любимчики, единомышленники?
Е. Г.: Правило успешного бизнеса – ровные отношения со всеми клиентами. Если для нас это – творчество, то для вкладчиков и строителей – это сначала бизнес. Есть компании, качественно выполняющие работу и с ними приятно сотрудничать – например, «Группа ЛСР», «БЕСТ», «Охта Групп». Есть компании, которые к нам никогда не обращались, и вот тут непонятно – то ли мы для них слишком хороши, то ли они для нас – плохи.
P.: За какой проект возьметесь с большим удовольствием — масштабный жилой комплекс в чистом поле или строительство в историческом центре Петербурга?
Е. Г.: Нас интересуют эксперименты, а не миллионы километров картофельных полей под масштабную застройку. Работа в центре города – это борьба между стремлением спроектировать новое и сохранить уже созданное. Некоторые проекты мы создаем на благотворительной основе, как это было с храмом Иоанна Кронштадтского (Стачек/Ленинский проспект), и с новым зданием музея Ф. Достоевского.
P.: Какие проекты мастерской считаете самыми сложными?
Е. Г.: Они бывают сложными по разным причинам. Жилой дом Art View House на набережной реки Мойки, 102, был сложным проектом. Например, у Мойки пришлось предусматривать кабели под руслом реки и двухэтажный паркинг на фоне слияния Мойки и Крюкова канала, остатков Лиговского замка и сложной геологии.
Еще можно назвать «Невскую ратушу», но там были сложности с куполом, панорамным лифтом и другими особенностями, пришлось разрабатывать замысел с поэтапной реализацией.
P.: Какие проекты считаете самыми важными — определенными вехами?
Е. Г.: Их много, и с каждым годом все прибавляется. С удовлетворением вспоминаю офисно-жилой комплекс в Ковенском пер., «Русский дом» – в Басковом переулке, жилой дом у Серебряного пруда в Питере, «Царев сад» напротив Московского Кремля и небоскреб на Ленинском проспекте.
Вместе с Чобаном (СПИЧ) мы разрабатывали знаковый проект Экспофорум, совершенно новое направление, конгрессно-выставочный комплекс.
Надеюсь, что успешным будет и музей Достоевского, здание которого мы намерены преподнести в подарок любимому городу. Удовлетворение от работы приносит все, что позволяет сохранить его уникальность и восполнить недостающие части. Как проект здания Верховного суда на проспекте Добролюбова, который активно строится.
Без этого невозможно ни адекватное решение поставленных задач, ни ясность мышления и качество рисования, ни успех в конкретных проектах, за которым приходит перманентная востребованность у заказчиков.
